Какие функции государство должно отдать бизнесу

25 лет госаппарат держался за функции, с которыми явно не мог справиться, и только сейчас бизнес начал понемногу осваивать ранее запретные территории

"Можно пока мы будем говорить, я буду подписывать? Чувствую, выходные пройдут плодотворно", — садится за стол и кладет перед собой увесистую папку замминистра экономического развития Юлия Клименко. "Мы занимаемся, почему-то, государственным заказом для университетов. При чем тут Минэкономики? Он состоит из 600 страниц, которые я должна подписать, у меня сидит 6 человек, которые готовят этот госзаказ год! 12 месяцев они решают, что слесарей в следующем году за государственные деньги будет обучаться 6 штук, а сантехников — 10 штук. Отдать эту функцию мы не можем, потому что это прописано в законе".

По словам Клименко, сейчас МЭРТ ведет переговоры с Министерством образования, чтобы эту функцию передать. Но это не выход, нужно кардинально менять закон, уверена замминистра. Госзаказ был оправдан для плановой экономики, но тогда государство не только оплачивало студентам обучение, но и имело возможность использовать полученных специалистов по назначению.

Сейчас у Минэкономики нет ни ресурсов, ни полномочий для этого. "Если мы обеспечили обучение по госзаказу, мы даже не знаем, работает ли этот человек по специальности, или он дворником работает. Это большая коррупционная ловушка для тех же университетов, которые специально нагоняют госзаказ, чтобы существовать — если к ним никто не хочет идти, то хотя бы бюджетники придут", — говорит Клименко. Не государство, а рынок должен создавать спрос на специалистов той или иной специальности, и рынок должен предлагать соответствующее образование. Но госзаказ — это лишь одно из проявлений советского наследия — у нашего вроде как рыночного государства слишком много несвойственных обязанностей и функций, которые не только высасывают деньги из бюджета, но и создают бесконечное множество коррупционных рисков.

Бизнес сделает это лучше.

Джаба Эбаноидзе, экс-замминистра юстиции Грузии, год назад приехал в Украину для того, чтобы реформировать регистрационную службу. Идея была в том, чтобы разделить функцию регистраторов на фронт- и бэк-офис.

Бэкофис при этом должен заниматься анализом документов и принимать решение, абсолютно не пересекаясь с клиентами. Функция фронт-офиса, в свою очередь сводится к тому, чтобы принять документы и передать их на обработку.

Бэк-офисы предлагалось сделать более централизованными, а количество фронт-офисов увеличить за счет нотариусов и банков. Выгоды для государства очевидны — мотивация для коррупции и очереди сводятся к нулю, а затраты на содержание персонала сокращаются. Эбаноидзе уверяет, что такая схема выгодна и самому бизнесу.

Монетизация сервиса, конечно, не впечатляет, но зато обеспечивает банку поток потенциальных клиентов, ведь клиенты регистратора — это владельцы компаний, объектов недвижимости и т.д. Заемщик, который берет ипотечный кредит в банке, обязательно должен зарегистрировать право собственности, это может стать дополнительным сервисом банка.

Сами банки готовы были пойти на такие условия, но Минюст отказался разделять обязанности, а значит передавать нужно функцию полностью.

При низкой монетизации ответственность слишком велика, и, как показал пилотный проект с Ощадбанком, банки к ней не готовы. Поэтому законопроект, который будет рассмотрен в Раде, предполагает передачу функций лишь частным нотариусам.

Кроме законопроекта о регистраторах, Минюст готовит еще один подарок — аутсорсинг функций исполнительной службы.

С тем, что нам нужны частные исполнители, согласны и в Кабмине, и в Администрации президента — очевидно, что исполнительная служба со своими задачами не справляется.

Часто добившись справедливости в суде, компании не могут этим воспользоваться, а это негативно отражается на бизнесе. Частный сектор готов доплачивать за услугу, лишь бы служба работала эффективно. Законопроект уже в процессе разработки и должен появиться в Раде до конца лета.

Идея в том, чтобы ввести в Украине смешанную государственно-частную систему исполнительной службы. Таким образом, выгодные дела, например, долги крупных компаний будут передаваться бизнесу. При этом частные исполнители будут сертифицироваться Минюстом так же, как нотариусы, а государственные продолжат заниматься мелкими рутинными делами, такими как взыскание алиментов или платы за коммунальные услуги.

Бизнес проверяет бизнес

Однако есть вещи, которые государство должно передавать рынку, но пока не может. "Про частный налоговый аудит можно пока даже не мечтать", — говорит Эбаноидзе. Именно он, будучи главой Службы доходов Грузии в свое время позволил аудиторским компаниям проводить налоговые проверки субъектов хозяйствования.

Это позволило сократить штат налоговиков, улучшить качество проверок, и самое главное, по мнению Эбаноидзе, ликвидировало разночтения Налогового кодекса.

Бизнес и налоговая, часто трактовали законодательство по-своему, но совместная работа заставила обе стороны прийти к единому мнению. "Первые 6 месяцев было очень много вопросов. Но налоговая садилась с аудиторами за стол, я закрывал их на ключ и не выпускал, пока не было готового решения. Через год бизнесу уже не было на что жаловаться".

Для Украины такая система была бы эффективной, потому что у налоговой никогда не хватит ресурсов проверить всех. Так или иначе, и аудиторов нужно проверять.

Есть два пути контроля.

При первом Фискальная служба выборочно перепроверяет отчеты аудиторов.

При втором — нанимает компании, которым делегируют функцию контроля, но не налоговых проверок.

При этом за найденные нарушения контролеры должны получать хорошие бонусы, а за обнаруженные просчеты — лишаться возможности работать на рынке. Но любой из этих путей возможен только при условии нормальной работы ГФС, потому что, общаясь с коррумпированным чиновником, пусть даже через аудиторов, бизнес будет давать взятки, а уклонисты будут и дальше уклоняться.

Дело в том, что в Украине не с той стороны подошли к реформам: реформы нужно начинать с создания институций, способных на дальнейшие реформы. Такой системы сейчас не существует. Институция должна быть самоокупаемой, а зарплата служащего должна быть, как минимум, $700-800", — считает Эбаноидзе.

Давно лежит на поверхности тема сертификации и лицензирования. Рыночные методы регулирования экономики предполагают, что рынок лучше знает, кому быть его частью. Например, функция лицензирования туристических операторов во всем мире осуществляется саморегулируемыми организациями, но в Украине ее выполняет МЭРТ, так как получил ее в наследство от Гостуризма УССР.

В итоге, выдача лицензий превратилась в источник взяточничества, вместо того, чтобы быть инструментом контроля. "Мы готовы эти функции отдать СРО, но проблема в том, что их в Украине нет", — сетует Клименко. "Всего в Украине я насчитала около 600 ассоциаций. Я не знаю, как им можно передать функции, если они настолько раздроблены. Есть ассоциации, в которых 5-6 членов. У малого и среднего бизнеса нет ассоциации, в которую из 400 тыс. компаний на рынке входит хотя бы 250 тыс. Все настолько раздроблено, что передать им ничего невозможно, а если передать — то как их контролировать?", — объясняет замминистра экономики. Проблема в том, что у нас очень слабый закон об СРО.

Нужен понятный механизм — если ассоциация объединяет более 60% рынка, тогда ей можно передать функцию лицензирования, а государство оставляет за собой функцию контроля. Например, если человек несправедливо получил отказ в выдаче лицензий, у него должно быть право пожаловаться в государственный орган.

Но сегодня нет ни законодательства, ни зрелости рынка. Если сейчас передать сертификацию, мы получим все ту же коррупционную схему, но она перейдет от государства в частные структуры.

Бизнес помогает строить

Постепенно, благодаря усилиям международных организаций, в Украине начинает приживаться такой инструмент, как государственно-частное партнерство. Для государства — это возможность развития местной инфраструктуры и повышения качества публичных услуг за счет частных инвестиций, для бизнеса — возможность заработать на масштабных проектах.

Татьяна Короткая, заместитель бизнес-омбудсмена и соавтор Программы развития ГЧП в Украине объясняет, что сейчас реализуются в основном небольшие проекты локального значения в области образования, электронных сервисов и энергоэффективности. "Когда речь идет о ГЧП ожидается, что проекты будут масштабнее, а значит — интереснее для крупных инвесторов.

В Украине это могли бы быть проекты, связанные с улучшением портовой инфраструктуры, аэропорты, дороги. В сфере коммунального хозяйства темой –лидером мог бы служить комплекс мероприятий по обращению с отходами", — перечисляет Короткая. Восстановление некоторой разрушенной инфраструктуры Донбасса также возможно на основании ГЧП. Отдельным социально значимым, и потому особенно важным для Украины, должно стать ГЧП в сфере здравоохранения. Но говорить о масштабах, по словам Короткой, можно будет тогда, когда в Украине будет создана соответствующая законодательная база, и первый шаг парламент уже сделал, приняв в первом чтении законопроект о ГЧП.

Избавиться от мелочей

Советская модель госуправления оставила нам в наследство систему, при которой у каждого ведомства на балансе было (и остается) много непрофильных подразделений и активов. Каждому министерству достались больницы, санатории, печатные издания и т.д. И если для того, чтобы отказаться от лишних функций нужно менять законодательство, то избавиться от "мелочей" можно волевым решением руководства.

Видимые успехи на этом пути делает Национальный банк: там уже отказались от своего телеканала БТБ, типографию закрыли, печатные издания перевели в электронный формат, а функцию офисной полиграфии собираются передать на аутсорсинг.

Как сообщили в Нацбанке, на аутсорсинг будут также переданы функции обеспечения питанием сотрудников НБУ, медицинские услуги и автотранспортное хозяйство. Кабмин тоже отличился, передав столовую сети ресторанов быстрого питания "Еврохата".

Однако передача неключевых функций на аутсорсинг, например, функций Facility Management (услуги по обслуживанию зданий, сооружений и помещений), замедляется большими объемами, разветвленной инфраструктурой и необходимостью уточнения технических параметров объектов. По словам начальника управления стратегии и реформирования банковской системы НБУ Михаила Видякина, во внутренней хозяйственной деятельности НБУ, включая территориальные управления, занято около 1000 человек персонала, и ситуацию нужно менять.

Сейчас готовятся документы — технические задания для проведения тендера и выбора подрядчика, рассказывает он. Что касается санаториев, домов культуры и прочих объектов, которые не генерируют ничего, кроме убытков, их тоже стоит продавать. Джаба Эбаноидзе считает, что проще всего передать их на баланс МЭРТ и выставить на открытый аукцион.

При этом, сначала нужно продать самые привлекательные с коммерческой точки зрения объекты, а для реализации всего остального привлечь риелторов, делится опытом грузин. Если выставить объект на аукцион, но заявок не поступит, он сразу потеряет в цене.

Поэтому потенциальных покупателей нужно искать до аукциона, чтобы, как минимум, обеспечить стартовую заявку. Законодательством предусмотрены все необходимые условия для проведения госзакупок, связанных с аутсорсингом неключевых функций — путем проведения открытого тендера, но реально доступ к тендерам бизнес, в особенности малый и средний, получил лишь сейчас. Видякин считает, что в связи с запуском системы электронных торгов, госорганы могли бы поделиться с частным сектором целым рядом непрофильных функций — это обучение персонала, проведение исследований и опросов, тот же facility management, уборка, климатотехника, мелкие ремонты, медицинские услуги, охрана, услуги, перевозки, отдыха и питания.

Список можно продолжать — у бизнеса есть много возможностей помочь государству.

Источник: http://delo.ua/ukraine/kakie-funkcii-...