Какой «земельный сценарий» ждать Украине после 1 января?

Менее чем через три месяца истекает срок действия очередного моратория на продажу земель сельскохозяйственного назначения. Но до сих пор ни правительство, ни парламент не прописали четких и понятных правил игры на этом рынке, в том числе для агропроизводителей.

Когда вопрос будет решен, какими видят эти правила в Аграрном комитете ВРУ, а также где искать средства для развития среднему и малому фермеру — об этом генеральный директор Ассоциации «Украинский клуб аграрного бизнеса» Тарас Высоцкий (Т.В.) спрашивал председателя подкомитета по вопросам земельных отношений Аграрного комитета ВРУ Олега Кулинича (А.К.).

Т.В.: Среди наиболее дискуссионных вопросов земельных отношений незавершенная земельная реформа, пожалуй, является самым острым. Насколько это критический фактор с точки зрения прогресса и развития нашего агросектора в целом: валовой продукции, прибыльности, эффективности?

О.К.: Как человек, который в свое время непосредственно занимался аграрным бизнесом, я считаю, что это действительно мешает нормальному развитию. Что такое развитие аграрного бизнеса? Это, на мой взгляд, прежде всего, технология. Чтобы получить больше валовой продукции, чтобы была большая доходность предприятий, нужно применять передовые технологии: качественные средства защиты растений, технику, оборудование и т. д. А все это требует существенного финансирования. Его, как правило, не хватает, особенно у средних и мелких агропроизводителей. У нас получается замкнутый круг: будет кредитование — будет финансирование — будет развитие.

У крупных компаний есть финансовые возможности для развития — доступ на IPO, а у средних компаний такого доступа на международные финансовые площадки нет. Украинские банки, как известно, почти не кредитуют средних и малых агропроизводителей, потому что те не имеют ликвидного залога. У агропроизводителей им может быть только земля. И это проблема. Если бы с сельскохозяйственной землей вопрос был решенным и понятным, то, возможно, банки бы активнее кредитовали аграриев. Под простую аренду никто кредитовать не будет. Если бы мы хотя бы имели конкретную дату снятия моратория на продажу сельскохозяйственной земли, то, пожалуй, работать было бы гораздо проще.

Впрочем, есть и другие механизмы кредитования под залог земли, например, институт эмфитевзиса. Если нам удастся провести законопроект № 4010 через парламент, то это был бы хороший инструмент, который давал бы возможность привлекать большие финансовые активы.

Здесь нужно рассматривать два вопроса в комплексе: и завершение земельной реформы, и поддержку агропроизводителей. А у нас и земельная реформа не завершена, и поддержки нет. Если мы эти вопросы не решим, то в ближайшее время почувствуем спад в целом агросекторе. Крупные компании выдержат, а средние — не факт. Кто-то пойдет в тень, а кто-то просто не выживет. В результате мы недополучим средства в бюджет.

Т.В.: И сейчас есть негативные сигналы, даже с точки зрения изменения системы спецрежима НДС некоторые агропроизводители уже ушли в тень.

О.К.: Спецрежим давал ориентировочно 1200-1300 грн/га. Если у фермера, например, в обработке есть 5000 га, то он аккумулировал на спецсчетах более 6 млн грн, которые шли на развитие производства. Государство сейчас должно предложить альтернативу, например, меньшие ставки по кредитам. Так, в 2004-2005 гг. около 14% по кредиту компенсировало государство. То есть, беря кредит под 18%, фермер фактически платил 4%. Именно тогда большинство компаний смогли обновить технический парк, которого до 2003 года в Украине практически не было. Поэтому, если была бы такая поддержка, то можно было бы спокойно частично отменить спецрежим, оставляя его только для тех отраслей, которые в этом нуждаются: животноводства, садоводства, молочного сектора. Конечно, мы все хотели бы, чтобы был и спецрежим, и возврат НДС при экспорте, но здесь нужно учитывать возможности бюджета и все сбалансировать.

Т.В.: Сегодня существуют проблемы теневой обработки земель. Каковы ваши законодательные инициативы по этому вопросу? Здесь есть два блока вопросов: госпредприятия, которые платят минимальный налог на землю и сдают ее в обработку без оформления аренды; и частные земли, которые официально не оформляются. Это возможно побороть принятием законов или нужно и другие механизмы включать?

О.К.: Частично мы урегулировали эти вопросы в законе об отмершем наследстве, который недавно был принят. По разным оценкам, 1,5-2 млн га земель использовались неофициально, то есть в бюджет ничего не поступало. Процесс перехода земли собственника, который умер, не оставив наследников, в коммунальную собственность был затруднен. Принятым законом мы его усовершенствовали, в частности, убрали такие нелепые моменты, как, например: если владелец киевлянин, а земля его находилась в Полтаве, то она переходила в коммунальную собственность Киева. Мы этот вопрос урегулировали: земля теперь отойдет той общине, на территории которой она расположена.

Если мы говорим о государственных предприятиях, таких как УААН, «Коневодство Украины», вокруг которых сегодня такой резонанс, то там много земель обрабатывается на основании сомнительных договоров о совместной деятельности. Кстати, я инициировал слушания о деятельности ГП «Коневодство Украины». Еще в июне мы заслушали господина Птушко, которого недавно арестовали. Он тогда декларировал, что предприятия «Коневодство Украины» имеют 44 тыс. га земли. Хотя реально для нужд того количества поголовья, которое там есть, необходимо 3-5 тыс. га, это выводы специалистов. То есть на 40 тыс. гектар зарабатывают все, кроме государственного и сельского бюджетов. Здесь надо решать вопрос кардинально и быстро, проводить приватизацию госпредприятий, которая должна быть понятной. Почему же процесс приватизации не идет в парламенте? Потому что большинство депутатов не понимают, как он будет происходить: это будет приватизация, которая пойдет по пути распаевывания или по пути корпоратизации. К сожалению, у Кабмина нет стратегии в этом направлении.

Т.В.: Депутаты в состоянии принять соответствующее решение?

О.К.: Депутаты в состоянии определить перечень объектов, которые пойдут на приватизацию, а КМУ и Минагропрод должны растолковать механизм приватизации. Я считаю, что обязательно нужно распаевать землю госпредприятий среди людей, которые там работают. Иначе будут бунты, потому что пай в сельской местности сегодня — это иногда единственный способ выжить. Тем более что сейчас арендная плата постепенно повышается, и если разделить годовую аренду по месяцам, то порой получается сумма наравне с минимальной пенсией или больше. Есть такие прецеденты, что в следующем году, например, в Полтавской области, крупные и средние компании будут платить 10% от нормативной денежной оценки земли. Если считать большие паи, то это около 20 тыс. грн в год, а в месяц выходит около 1700 грн — зарплата сельского учителя.

Второе, что нужно учесть в процессе приватизации ГП, — чтобы имущество не пропало. Его нужно целостным комплексом вывести через Фонд госимущества, чтобы не разворовали. Чтобы не случилось, как в 90-е годы, когда распаевывалась земля, а имущественных комплексов не осталось. Люди и паи, и имущественные сертификаты получили, но имущество разворовали. Сегодня есть большие имущественные комплексы на госпредприятиях, которые работают и должны работать дальше. Если говорить о коневодство, то, например, у меня в округе есть село Дубровка, где находится большой имущественный комплекс. Кроме того, там есть конноспортивная школа, работают местные жители. Возможно, с точки зрения привлекательности для инвестора это неинтересно, но очень важно сохранить и социальную составляющую при приватизации.

Подробнее смотри по ссылке: http://agroportal.ua/