Чтобы налоговая реформа принесла ощутимый результат, нужно отказаться от существующей налоговой системы. Ведь она основана на том, что при помощи госбюджета власть имущие перераспределяют между собой взимаемую с предпринимателей ренту. А широкие слои населения при этом остаются ни с чем. Об этих и других проблемах рассказывает Михаил Соколов – сопредседатель Делового совета Украины.
Михаил Юрьевич Соколов родился 23 мая 1976 года в Ленинграде.
1998 год – окончил физико-технический факультет Санкт-Петербургского технического университета.
2008 год – окончил Московскую школу политических исследований, изучал вопросы муниципального и государственного управления США.
2002–2005 годы – ведущий специалист управления региональной политики российской нефтяной компании «ЮКОС».
2005–2008 годы – партнер консалтингового агентства Content.UA.
С 2008 года – партнер компании «Кесарево Консалтинг».
Является сопредседателем Делового совета Украины, заместителем председателя Всеукраинского аграрного совета. Принимает участие в нормативно-правовом регулировании аграрного рынка, экономическом анализе законопроектов.
– Михаил Юрьевич, как Вы считаете, в чем именно кроются главные проблемы нашей налоговой системы?
– Доходная часть госбюджета планируется исходя из «потребностей» расходной, при этом эффективные механизмы сдерживания раздувания последней отсутствуют. В результате налоговые органы занимаются выполнением плана по сборам: выколачивают из бизнеса столько, сколько «надо» (а не сколько полагается по закону). На помощь налоговикам приходят сложные и запутанные положения Налогового кодекса, нормативных актов Кабмина и Государственной фискальной службы (ГФС).
– Почему же эти нормы усложняются, а не упрощаются?
– Чем проще правила, тем меньше разночтений. Чем жестче требования к налоговикам, тем меньше возможностей для злоупотреблений, а значит, и для выполнения завышенных планов по мобилизации доходов в госбюджет. В результате конфискационный характер нашей запутанной налоговой системы и произвольность применения налоговыми и таможенными органами норм действующего законодательства формируют неразрывное единство.
– Удастся ли решить эти проблемы при помощи налоговой реформы?
– Любая налоговая реформа обречена на фиаско и будет профанацией до тех пор, пока власть не проведет бюджетную реформу, предусматривающую переход к планированию расходов исходя из прогнозируемых доходов. В идеале должны быть закреплены максимальная доля ВВП, перераспределяемая через госбюджет, и отказ от планов по налоговым поступлениям. Ведь если запланированные расходы превышают доходы, работники ГФС вынуждены не возмещать НДС, выбивать переплату налогов на прибыль предприятий и выдумывать основания для применения штрафных санкций.
– Но ведь и налогоплательщики не горят желанием платить налоги. Как можно вывести теневой капитал на свет?
– Вряд ли сегодня можно найти налогоплательщиков, желающих платить налоги. Практически во всех странах часть экономики находится в тени. Объем теневой экономики определяется отношением затрат на легальное и теневое существование. То есть, если дисконтированная по риску стоимость наложения штрафов и затраты на взятки ниже суммы налогов, подлежащих уплате в бюджет, большинство рационально действующих экономических агентов будет уклоняться от их уплаты.
Кроме того, существуют и другие затраты на легальное существование. Например, необходимость проходить различные проверки (пожарные, санэпидемстанция, экоинспекция и прочие). Если соответствующие затраты будут значительно превышать затраты на «лапу» проверяющим, то взятки будут платить. А чтобы давать взятки, нужен «черный нал». Соответственно, нужно искать способы обналичивания нелегальных доходов, поскольку затраты на взятки нельзя легально учесть в расходах предприятия.
Чтобы капитал вышел из тени, необходимо упростить налоговую систему и провести максимально широкую дерегуляцию. Часть полномочий госорганов должна быть передана саморегулируемым организациям, объединяющим представителей бизнеса. Иначе все останется по-прежнему. К примеру, налог на прибыль будет по-прежнему рассчитываться налоговиками как процент от оборота предприятия, а отчеты с убытком не будут приниматься, что неизбежно вытолкнет налогоплательщика в тень.
– Какие, по-Вашему, существуют риски проведения нынешней налоговой реформы?
– Правильные вещи переплетаются с весьма сомнительными нововведениями. В частности, для малого и среднего бизнеса бухгалтерская прибыль приравнивается к налоговой – это серьезный шаг вперед, радикально сокращающий возможности для злоупотреблений налоговиков. В то же время налоговые органы получают право контролировать правильность бухучета, что в итоге снова приведет к росту злоупотреблений.
Еще один пример: снижается ставка ЕСВ, но для основной части плательщиков уровень налогообложения в Украине по-прежнему остается самым высоким в ЕС, для остальных – выйдет на средний уровень. Наверное, излишне говорить, что качество услуг, предоставляемых нашим государством налогоплательщикам, остается значительно более низким, чем в ЕС. В итоге наша страна как проигрывала, так и будет проигрывать конкуренцию за таланты с Европой, Китаем, Южной Кореей, Малайзией, Австралией, США и другими странами. А значит, продолжится утечка мозгов и перемещение высокооплачиваемых рабочих мест за рубеж. В итоге проблема уменьшения базы налогообложения ЕСВ и НДФЛ решена не будет.
Для компенсации бюджетных потерь Кабмин планирует ликвидировать действующие схемы «обналички» и торговли фиктивным налоговым кредитом. Но при этом одновременно снижается ставка и повышается предельный оборот для упрощенной системы налогообложения. Дескать, «упрощенцев» редко используют для налоговой оптимизации. Конечно, их мало использовали до тех пор, пока всех загоняли на «площадки»…
– Что это за «площадки»?
– Это понятие появилось во времена экс-министра Клименко. Представителей бизнеса тогда фактически принуждали обналичивать денежные средства через определенные фирмы («налоговые ямы»), которые и назвали «площадками». Видимо, таким образом хотели подчеркнуть, что их деятельность носила системный характер, имела «промышленный» масштаб и была квазилегальной, то есть негласно разрешенной и поощряемой руководством страны.
Если ГФС удастся закрыть «площадки», существенная часть спроса на «обналичку» перекинется на «упрощенцев». В результате эффект от борьбы с «налоговыми ямами» будет в существенной части нивелирован.
Еще одно новшество власти: для покрытия бюджетных потерь вводится налог на коммерческую недвижимость. Его ставку будут определять местные советы в зависимости от видов бизнеса. Какой это создает простор для передела собственности – даже сложно представить. Не удивлюсь, если в ближайшее время ставки для торговых центров в ряде муниципалитетов достигнут максимальных показателей, а после смены их собственников (лицами, приближенными к местным властям) снова упадут.
Также возникает вопрос: почему помещение фирмы, выходящее на улицу и имеющее с нее вход, должно облагаться так же, как имеющее вход со двора? Да, деятельность в этих помещениях могут вести одну и ту же, но доходы будут формироваться совершенно разные.
– Вы согласны с тем, что главная проблема для бизнеса на данный момент – безопасность и защита частной собственности?
– Согласен. Нужно только иметь в виду, что у этой проблемы есть много измерений. Безопасность бизнеса и защита частной собственности обеспечивается не только нормальной работой правоохранительных и налоговых органов, независимой и объективной судебной системой, но и предсказуемостью правил игры.
К примеру, вы планировали инвестиции при одном уровне налогообложения, а когда вы их внесли, уровень налогообложения увеличился. Это означает, что государство экспроприировало часть вашего инвестиционного дохода. Ведь если бы вы заранее знали об этом налоговом повышении, то, возможно, инвестировали бы в другую страну либо дополнительно дисконтировали бы стоимость приобретаемых вами активов. Из-за того что политика наших властей в отношении бизнеса непредсказуема, предприниматели вкладывают средства только в высокодоходные виды бизнеса.
– После внесения изменений в Налоговом кодексе еще остались возможности для злоупотреблений налоговиков?
– Пока ничего не изменилось в отношении произвольного формирования налоговыми органами базы для уплаты налога на прибыль предприятий. Кабмин заявляет, что готов пойти на существенные упрощения, но реально они коснутся только малого и среднего бизнеса. Более того, пока это только планы. Возмещение НДС как было, так и остается проблемой. Не говоря уже о накопленной задолженности, причем не только признанной, но и не признанной государством. Для снятия такой задолженности правительство Азарова занималось откровенным шантажом руководства компаний-экспортеров, заводя на них высосанные из пальца уголовные дела.
По-прежнему, отсутствует персональная ответственность налоговых чиновников за совершение заведомо противоправных действий. Например, за отказ в приеме документов, извращенное толкование налогового законодательства и т. д. На этом фоне планы по предоставлению налоговым органам права контролировать правильность бухучета дополнительно расширят простор для злоупотреблений. Возможностей для толкования норм бухгалтерского учета значительно больше, чем налогового. К тому же политика учета на предприятии определяется бизнес-моделью, а она у всех разная.
– Сокращение каких налогов (налоговых ставок) могло бы стать стимулом для развития экономики?
– ЕСВ, ЕСВ и еще раз ЕСВ! В реальности ЕСВ – налог, а не страховой сбор. Ведь уплачивая его, вы фактически ни от чего не страхуетесь. Кроме того, размер Вашей будущей пенсии определяется не столько общим объемом ваших отчислений из дохода, сколько будущими решениями парламента.
Неадекватно высокий уровень обложения фонда заработной платы выдавливает из легального рынка труда Украины высококлассных специалистов. Они либо получают зарплату в конвертах, либо используют другие схемы оптимизации. Например, оформляются частными предпринимателями либо просто иммигрируют в другие страны, где государство забирает меньше, а дает больше. В результате действующая украинская модель сокращает собственную базу для налогообложения, что усугубляется негативной демографической ситуацией: рост числа лиц пенсионного возраста и сокращение трудоспособного.
Данную проблему можно было бы решить за счет привлечения квалифицированных специалистов из-за рубежа. Но мы все еще продолжаем разбрасываться нашими талантами. Такое сочетание неблагоприятной демографии и самоубийственной налоговой политики неизбежно ведет к краху существующей пенсионной системы.
– По-Вашему, единый социальный взнос следует отменить?
– Его нужно объединить с налогом на доходы физлиц и постепенно переходить на выплату государственных пенсий по возрасту за сячет бюджета. Фактически это уже происходит. Как известно, дефицит бюджета Пенсионного фонда Украины (ПФУ) с каждым годом растет. Соответствующий разрыв пополняется бюджетными трансфертами, а решения о размерах и индексации пенсий принимают депутаты. Таким образом, де-факто выплаты пенсий осуществляет государство.
Снижение налоговой нагрузки на фонд оплаты труда невозможно без реформирования пенсионной системы и снижения расходов ПФУ. Наиболее очевидные шаги: выплата пенсии бывшим госслужащим, исходя из того же процента от средней зарплаты, что и всем остальным категориям пенсионеров; отмена всех льгот по досрочному выходу на пенсию; ограничение максимального размера пенсий. Однако Кабмин и Верховная Рада пока не готовы на эти необходимые, но непопулярные шаги.
– Если бы Вам предоставили возможность возглавить процесс реформирования системы налогообложения, с чего бы Вы начали?
– Начинать нужно с формулирования результата, который нужно получить. А именно с построения математической модели налоговой и бюджетной системы, увязывающей затраты и доходы. Только поняв, на какой уровень перераспределения ВВП придется выходить, мы сможем планировать ставки налогов и даже их состав.
Также необходимо рационализировать налоговую систему. Например, суммарная ставка объединенного НДФЛ и ЕСВ должна равняться суммарной ставке налога на прибыль и дивиденды. Чтобы предпринимателям было все равно, как обналичивать полученный финансовый результат – через выплату прибыли или зарплаты. Более того, я бы подумал над объединением этих двух налогов в один и переходом к налогообложению распределяемой прибыли. Это позволило бы резко увеличить объем инвестиций, решив проблему амортизации.
– На съезде малого и среднего бизнеса было предложено оставить семь налогов из нынешних 22: налог с продажи, налог на прибыль, единый налог, плату за землю и недвижимость, плату за природопользование, импортную пошлину и НДФЛ. Вы эту идею поддерживаете?
– Поддерживаю в целом, но не в деталях. К примеру, мы не можем перейти от НДС к налогу с продаж. И не только потому что это не позволяет НДС-директива ЕС, которую мы обязались соблюдать. Дело еще и в том, что налог с продаж не может быть выше 10–11 %, иначе от него начинают массово уклоняться. НДС же, напротив, может быть и 25–26 %. Учитывая неизбежную потерю доходов госбюджета при снижении совокупной ставки НДФЛ и ЕСН, мы будем вынуждены искать новые источники доходов, а не сокращать уже имеющиеся.
Отменить акцизы также невозможно. Не только потому что данную потерю нечем будет компенсировать, но еще и потому что акцизы играют важную социально-экономическую роль: они сокращают нежелательные виды потребления (прежде всего, речь идет об алкоголе и табаке). В идеале для страны было бы хорошо, если бы никто не пил и не курил. Тогда резко снизились бы затраты на здравоохранение и социальную помощь детям, потерявшим кормильца из-за пьянства.
Также можно все рентные платежи формально свести в единый налог за природопользование, но с учетом различия в объектах налогообложения. Газ, уголь и железную руду невозможно облагать налогом одинаково. Де-факто это будут разные налоги с разными объектами налогообложения, базами и ставками. Кстати, правительство попробовало это сделать, и получило соответствующую критику экспертов.
– Можете привести примеры других стран, в которых благодаря эффективным и продуманным инструментам налогообложения удалось достичь значительного роста и расцвета бизнеса? Применяются ли такие инструменты у нас?
– Идеалов и эталонов мы не найдем, везде своя специфика. Однако мы просто обязаны использовать опыт Грузии, Сингапура, Тайваня, Южной Кореи и других стран, демонстрирующих стабильно высокие темпы роста. Ориентироваться же на богатые страны ЕС невозможно: их налоговые и бюджетные системы сформировались, когда они уже были богатыми.
Мы уже два десятилетия никак не можем выбрать между двумя различными моделями развития.
Первая, неолиберальная, обеспечивает высокий экономический рост и высокую занятость, как в Сингапуре, Тайване, Южной Корее, Китае и т. п. Но с ней в комплекте идут сравнительно низкие уровни перераспределения через бюджет социальных затрат по отношению к ВВП и вмешательство государства в экономику.
Вторая, «социальная», как в ЕС и Венесуэле, с высокими социальными затратами и объемом перераспределения ВВП через бюджет, но с низкими или даже отрицательными темпами роста (вовсе не 7–10 % в год). Если мы выберем вторую модель, Украина так и останется бедной страной с высокими налогами, где в качестве социальной помощи перераспределяется существенная часть ВВП, но абсолютные значения этих выплат невысокие, поскольку особо нечего перераспределять. Более того, риск развала украинской государственности будет расти, так как бедные страны – это зачастую коррумпированные и слабые государства, которые не могут противостоять внешним угрозам…
Беседовал Валентин Ковальский