Георгий Барамидзе: «Лучше на свободе без денег, чем с деньгами в тюрьме»

В последнее десятилетие Грузия пережила ряд существенных реформ, изменивших страну до неузнаваемости. Может ли опыт Тбилиси пригодиться для Киева? Насколько украинские реалии перекликаются с грузинскими? Не так давно Украину посетил вице-спикер грузинского парламента Георгий Барамидзе. С его именем связывают «революцию роз», свержение режима Эдуарда Шеварнадзе, приход к власти Михаила Саакашвили, а также целый ряд кардинальных изменений в правительственных структурах и налоговой системе Грузии.

Вспоминая те бурные времена, Георгий Айвенгович до сих пор называет экс-президента Саакашвили по-простому – Миша. И это понятно, ведь в «розовые» годы Барамидзе был с ним на «ты». Георгий тогда быстро продвигался по служебной лестнице. Сначала возглавлял МВД, потом Минобороны, а завершил министерскую карьеру на посту вице-премьера по евроатлантической интеграции. При нем упразднили дорожную полицию, радикальным образом сократили численность сотрудников органов правопорядка, таможни и фискальных служб.

Во время визита грузинского гостя в Киеве нам удалось подробнее расспросить у него, в чем секрет успеха нового правительства, как ему удалось возродить экономику и восстановить доверие людей

– Георгий Айвенгович, с чего начались реформы в Вашей стране?

– Все началось с «революции роз». Она произошла потому, что людям надоела плохая жизнь. Грузия считалась несостоявшимся государством. Институты власти работали с точностью до наоборот. К примеру, полиция, которая по логике вещей обязана бороться с преступностью, сама была источником криминала, защищала интересы организованных криминальных группировок, играла роль инструмента для создания коррупции.

То же можно сказать о таможенной, налоговой и других государственных службах. Страну пожирала бюрократия и круговая порука. Во многих городах, в том числе курортных и индустриальных, не было электроэнергии, газо- и водоснабжения. А правительство в это время просто воровало деньги. Помню времена, когда бюджет Грузии составлял всего лишь 25 миллионов долларов. Зарплата депутата в 1992 году равнялась 2,5 доллара, министра – 75–80 долларов. Государством управляли воры в законе. Тюрьма была их родным домом с комфортными условиями: в камерах – евроремонты, джакузи, «девушки по вызову»… Плюс фактор России, которая не воспринимала нашу независимость и древнюю историю. После смены власти мы приняли решение разрубить гордиев узел. Начали борьбу с коррупцией, реформировали полицию, налоговую, прокуратуру. Когда распустили сотрудников ГАИ, три месяца на улицах не было милиции. И что случилось? Ничего! За это время мы подготовили новые кадры, сменили милицейскую форму, обновили автомобили для ГАИ, купили технику, подняли зарплату – минимум в 20 раз. Сделали ставку на бизнес, многие секторы перевели в режим частных предприятий, приносящих доход.

– Первая реформа была в правоохранительной сфере?

– Мы все делали одновременно. МВД реформировали параллельно с системой правосудия. Десять процентов судей оказались в тюрьме: их засекли на взятках. Судебная реформа оказалась более болезненной, чем полицейская. С тех пор, по оценке Евросоюза, 97–98 % граждан Грузии даже не слышали, чтобы кто-то в нашей стране давал взятки. А Тбилиси считается самой безопасной столицей на европейском континенте.

– В свое время Сталин говорил, что кадры решают все. Где вы их черпали для новых реформ?

– Мы проводили конкурсные отборы с учетом менталитета граждан. На ключевые должности назначали новых людей. Еще будучи на посту главы МВД, я сформировал группу людей, которые прошли переподготовку в полицейской академии. Кстати, у нас самый высокий в мире процент дипломированных специалистов. Людей готовили защищать и служить так, чтобы бацилла коррупции была уничтожена. Если бы оставили старые кадры, то они «заразили» бы этой бациллой новых людей.

Приведу такой пример. В советские годы мой дедушка работал в Батуми в сфере торговли. И его «взяткой» считалось только то, что он накрывал стол для друзей. О таких говорили, что они «портят место», поскольку не берут там, где можно брать. В постсоветские времена у нас тоже была кошмарная ситуация в плане менталитета. Доходило до того, что 80 % девушек Грузии хотели быть женами воров в законе. Хотели жить по принципу «чтобы у меня все было и за это мне ничего не было». Раньше можно было купить все, любую информацию. Мы в корне изменили эту систему.

– Насколько изменилось отношение к правоохранительным органам?

– Сегодня грузинская полиция занимает третье место по рейтингу. На первом находится Православная церковь, на втором – армия. Как только люди увидели в полицейских выразителей своих интересов, к ним начали лучше относиться. Зарплата в полиции высокая: 1 500 долларов плюс премия в размере от одной до двадцати месячных зарплат. Стражи порядка уже не сидят в засаде, чтобы кого-то поймать. Работа ведется превентивными методами, создаются стимулы для поддержания правопорядка. Вместо ГАИ действует полицейский патруль с более современными средствами связи. Что касается оценки эффективности, то она основана на довольно сложной системе баллов: личная дисциплина, отзывы коллег, звонки от простых людей. Народ знает, что человек идет на повышение по службе не из-за связей «на верху». Отношение к полицейскому резко изменилось, его уже не называют легавым. Сейчас он готов помочь, не требует взяток, ловит преступников и способен прощать. Допустим, если водитель подвыпивший, то полицейский может сесть за руль его автомобиля, довезти домой и отпустить. У грузинской полиции – лицо человеческое. Этим опытом мы готовы с вами делиться.

– Тогда начнем с главного: откуда брали деньги на проведение столь кардинальных изменений?

– У нас был создан фонд поддержки госслужащих. Существовало два ресурса – американский (Сороса) и грузинский. Степень энтузиазма тоже оказалась довольно велика. Не все же измеряется только деньгами. Нам удалось реформировать отношения между властью и бизнесом. Это дало 7-процентный рост экономики несмотря на последствия, связанные с войной 2008 года и оккупацией 20 % нашей территории россиянами. Экономика Грузии стала более гибкой. Мы очень быстро все перевели в частное русло. Любое предприятие лучше управляется частным владельцем, чем самым лучшим бюрократом. По оценкам Мирового банка, в 2011 году Грузия стала реформатором № 1 в мире. Благодаря реформам во многих сферах в рейтинге легкости ведения бизнеса мы перешли со 140 места на восьмое. Каждый министр должен был бороться за реформы внутри правительства. Бюджет ведь не безразмерный. Но правительство выступило единой командой. Мы друг другу палки в колеса не ставили.

– Как же Вы работали в условиях экономического эмбарго со стороны России? Оно осталось до сих пор?

– На вино и боржоми сняли. Путин этим хотел продемонстрировать, что с бывшим президентом Саакашвили были плохие отношения, а с новым можно договариваться. Но на другие продукты эмбарго сохраняется. Россия, наверное, рассчитывала, что наше правительство рухнет. Нам перекрыли газ в самые лютые морозы 2006 года. Это было сделано после введения экономического эмбарго не только на вина, но и на все остальное. Мы выдержали эти испытания. И получился обратный эффект: народ сплотился. Выживали как могли. Провели реформу энергетики. Теперь Грузия экспортирует электроэнергию, продавая ее России и Турции. Ни один кубометр газа у Российской Федерации мы не покупаем. Осуществили либерализацию налоговой системы. На треть сократили штат бюрократов и втрое меньше стало налогов. Налоговый кодекс уже трактуется не двусмысленно.

– Расскажите об основных бюджетонаполняющих налогах в Грузии?

– Социальный налог объединили с подоходным налогом. НДС – 18 %. Налог на личную прибыль – 20 %, на прибыль от финансовых операций – 10 %, а в сфере продажи недвижимости – 1 %. Раньше было трудно заставить предпринимателей, чтобы они пользовались кассовыми аппаратами. Мы даже проводили государственную лотерею, чтобы люди покупали эти аппараты и получали чек со счастливым номером. Победитель мог получить 50 тысяч лари ($1 – 1,25 лари). Было очень много проблем, которые приходилось решать волевыми методами.

– Теневая экономика еще действует?

– Раньше теневая экономика составляла 80 %, сейчас – 5 %. Два года назад бюджет уже был в десять раз больше, чем в то время, когда к власти пришел Саакашвили. До этого в стране была настолько сложная ситуация, что хуже некуда. Пришлось упразднить 84 % различных лицензий и разрешений. Мы пришли к выводу, что отправлять людей за решетку за экономические преступления нецелесообразно. Лучше на свободе без денег, чем с деньгами в тюрьме. Тем более если заключенный мафиози сам контролирует тюрьму. Поэтому и ввели закон, согласно которому виновный может откупиться. К примеру, задержали начальника железной дороги Грузии. Он был страшно коррумпированный. Какой толк держать его в тюремной камере на казенных харчах? Заплатил 20 миллионов – и вышел на свободу.

– Интересно, каким образом устанавливали цену вопроса?

– У нас так: чем больше, тем лучше. Выдавливали по максимуму. Определяли на глазок…

– Вы недавно встречались с руководством МВД Украины. Что можете сказать о членах команды Авакова?

– Они немного растеряны. Желание что-то сделать для своей страны у них есть. Ответственность, которая на них лежит, понимают. Если что – крикнут «Караул!» Им нужно дать шанс. Никто с другой планеты в Украину не прилетит наводить порядок…

Беседовала Елена Широкова